Изначально я собиралась писать совершенно на другую тему – но вы знаете, как это бывает. А еще в этой статье я не буду давать никаких рекомендаций, советов и вообще изображать «человека бывалого». Просто предлагаю нам всем порассуждать на извечную тему – легко ли писать?
Легче всего писать графоману, разумеется. Не потому, что он выдает в день километры текста (и поэтому тоже), а потому, что он в процессе совершенно не задумывается о качестве. И после окончания тоже задумывается весьма редко, и это уже тревожный симптом перехода в иное, не совсем графоманское состояние. Графоман –человек дела, а не мысли: его не останавливает возможное отсутствие интереса со стороны потенциальных читателей (подобное отсутствие видится ему невозможным априори), его не печалит количество опечаток на квадратном сантиметре текста (если Ворд не нашел – то и другие не заметят), и в целом его писательское бытие составляет рай, как он есть. Творчество и еше раз творчество – никаких блоков, сотен редакций и разгромных отзывов бета-ридеров.
Но графоманами остаются не все, а некоторые умудряются и вовсе пропустить этот восхитительный период. Рано или поздно подобные люди начинают интересоваться теорией литмастерства; они понимают, что писать «по наитию» шедевры или даже просто добротные книги невозможно. Вместе с этим приходит осознание субъективности собственной оценки – творчество так или иначе выходит в массы, и первые же отклики говорят о том, что не бывает идеальных книг, не бывает идеальных читателей – и вместе с этим желание «писать лучше, чтобы книга нравилась многим» становится все сильнее.И в какой-то момент легкость графоманских будней уходит навсегда. Мы начинаем планировать наши романы загодя, запасаемся литературой и упорно штудируем матчасть, с трудом и болью заставляя себя в итоге прервать накопление информации, которое грозит продолжиться до бесконечности. Мы подсчитываем сюжетные арки, волнуясь за их количество и достаточность точек перегиба. Мы составляем в Экселе таблицы со сценами, проверяя каждую на конфликт, динамику и соответствие теме. Мы не разрешаем себе начинать черновик, пока сцен не станет больше чем N (= 50, 60, 70 etc.) и боимся писательского блока, который обязательно подстерегает на обязательно провисающей середине.
Но все-таки черновик начат и даже закончен – теперь-то мы знаем, что писать его надо максимально быстро, не останавливаясь на проверку грамматики. Шлепая себя по рукам, мы достаем рукопись через месяц и садимся за редактирование – снова сюжетные арки, тема, развитие персонажей, описания, проработка мира, латание дыр. В какой-то момент время, затраченное на правку, становится больше времени, затраченного на сам черновик. Второй черновик становится третьим, и вот – скрывая дрожь в пальцах, мы отправляем его первым читателям. В нетерпении открываем каждое новое письмо, не зная, что скрыто внутри – приговор или полет в небеса. Так происходит раз, второй, третий…
А потом синопсис, заявки в издательства, отказы – да вы и сами знаете, что с финальной точкой все только начинается.
Я все это перечислила, я все это сама прошла и внезапно пытаюсь понять, где же та легкость, которая была в самом начале пути? «Писательство – это работа», слышит новичок и впервые задумывается, сколько истины скрыто в этом утверждении. Он понимает, что настоящее произведение рождается только трудом, он готов работать много и упорно, но разве это значит, что мы должны терять тот беззаботный настрой, тот восторг, который охватывал нас в начале «писательской карьеры»? В какой момент работа окончательно поглотила беззаботность?
Если вы надеетесь, что у меня есть ответ – то увы. Перед финальным черновиком я особенно тяжело переживаю любые замечания, которые трудно исправить. Мое состояние балансирует между самобичеванием за «лень в энный раз перелопатить весь сюжет или структуру» и настойчивым желанием провести воображаемую черту, за которой – только стилистические правки и устранение багов, только пропущенные запятые и съеденные окончания. Будет ли мое произведение «недостойным читателя», если я не прислушаюсь к каждому, кто находит в нем недостатки, искренне желая помочь? Буду ли я думать о себе хуже, если отброшу часть критики, уповая на то, что читатели все равно найдутся?
Возможно, вы найдете ответы раньше меня. Не забудьте поделиться.